«Анализ программ развития транспортного комплекса на территории МО (на примере г. Новороссийска)»

 

Как могло такое случиться, ведь, на самом деле, как мне кажется, главная проблема  вообще, которая вылезла, — то, что это существовало там много лет, и это покрывалось школой и всеми, не только школой, как администрацией, а в принципе родителями и учениками, что это некое замкнутое пространство, мы такие крутые, мы такие уникальные, давайте это сохраним, поэтому все будем держать в себе. То есть нет ли здесь, опять же, извини, потенциально опасности, например, у такого типа школ, как делаешь ты, потому что это тоже некое замкнутое пространство. Мошкович: Давай поделим? Синдеева: Да. Мошкович: Я, конечно, читал, что было написано в интернете. Насколько то, что я прочел в интернете, соответствует действительности, я не знаю. В любом случае для меня 57 школа — альма-матер, и ничего, кроме восхищения 57 школой, у меня не осталось и навсегда останется. Что касается… я бы не хотел вообще комментировать то, что произошло, потому что я не знаю, что произошло. Синдеева: Я и не прошу тебя комментировать. Я про замкнутость... Мошкович: Теперь что касается моей школы. В этой части, я думаю, это уже можно увидеть на сайте, но мы сегодня формализуем понятие ценностей. На школе прямо, на сайте ты сможешь просто официально увидеть ценности, которые обязаны разделять коллектив школы, принять и разделять их, и эти ценности будут транслироваться детям. И в этом случае, если вдруг, упаси Боже, такое случится у меня в школе — это значит, что нарушены ценности, а это значит, что чтобы оставалось покрытым, все учителя и весь коллектив школы должны нарушать ценности, что, на мой взгляд, невозможно. Синдеева: Но получилось же в 57 школе, ведь там... Мошкович: В 57 школе нет формализованных ценностей. Синдеева: А в 57 — это хранитель все-таки школы или...? вот сейчас Менделевич ушел, как ты думаешь, сохранится ли школа в том виде и для многих...? Мошкович: В 57 школе ничего не институлизировано. 57 школа — ярчайший пример, когда знание принадлежит разрозненным учителям высочайшего уровня. Я бы некоторым присвоил звание Бога, но это не значит, что школа является божественной. Но просто есть величайшего уровня учителя, величайшего, на которых и держалась вся 57 школа все годы, когда эти люди привлекали других людей такого же уровня, и за счет этого сохранялась преемственность. Синдеева: То есть если сейчас вдруг какое-то количество этих учителей уйдет и т.д., то нет уверенности, что она сохранится? Хотя очень многие, как раз все, кто, так или иначе, с этим связаны, они обсуждают. Я говорю, что для школы, окей, наступил момент, возможно, какого-то, знаешь, такого рефреша, оздоровления и т.д., что, на самом деле, все равно там сильны. Мошкович: Вернуться если к математике, то 50 на 50 вероятность — либо освежится, либо не освежится. Синдеева: Но раз про цифры, скажи, пожалуйста, почему 1012 учеников? Прости, просто тут именно 1012, не 1000... Мошкович: Тут математика условная. Синдеева: Какая? Что? По количеству классов, кабинетов или что? Мошкович: Да, конечно. Но у меня в голове 1012 нету. Синдеева: Нет, именно 1012, понимаешь, для меня это… то есть это не магическая цифра? Мошкович: В математической модели школы, умножая количество детей в классе, умножая на количество классов, получил 1012, может быть, 1011 или 1013, допускается. Но в итоге единственным ограничителем будет кампус, который... Синдеева: Это для детей? Мошкович: Для детей, которые в нем будут проживать. Синдеева: А, кстати, извини, знаешь, я где не поняла: это  школа ежедневного прихода или это...? Мошкович: Школа подразумевает, что 70% детей будут жить там, это кампус, полноценный кампус. Синдеева: Даже если они, условно, живут рядом и т.д., то есть это просто...? Мошкович: Опция, это опциональность. Но в модели школы заложено, что примерно 30% детей, в основном, москвичи или из области, они будут приезжать и уезжать, а 70% будут уже проживать постоянно, потому что школа она строится для всей России, а не для Москвы. Синдеева: Мы мало очень поговорили еще про саму школу, уже скоро закончится время. Я сейчас вот про что: то есть обучение будет на двух языках. Мошкович: Билингвальное. Синдеева: У тебя два директора, собственно, поэтому они сохранились, эти две кандидатуры. Мошкович: Нет. Синдеева: А кто сейчас тогда? Расскажи, может быть, хоть что-то новенькое по сравнению с Forbes ты нам расскажешь. Мошкович: Да, например, директор-иностранец сейчас в школе отсутствует, потому что не хочу никого обижать, но с чем мы столкнулись — это, в том числе, я думаю, благодаря формированию медиа, что в России бегают медведи и здесь все ужасно, учителя, которых мы брали даже из самых лучших школ, они сюда приезжали с миссией, что сейчас мы их здесь всех и всему научим. И когда мы, наша школа, мы же ее делаем с нуля, и мы хотим все адаптировать к нашим российским стандартам, к российской культуре, к российским требованиям. И некоторые иностранные учителя, они бы не были в состоянии вообще меняться, они как миссионеры сюда приезжали — спасать Россию, а оказывалось, что у нас планка выше, чем та, которая есть у них. И мы с некоторыми людьми расстались. Синдеева: А директоры русские — это бывшие директоры 1535, да? Мошкович: 1535, да. Синдеева: А скажи мне, а как отбор учителей происходит? Мошкович: Во-первых, конкурс есть постоянно. Я расскажу, как это действует сегодня. Сегодня это действует достаточно просто: мы сегодня пишем программы обучения. Так как школа, планка мирового уровня, то и все программы должны быть созданы под мировой уровень знаний детей. Автоматически ты выдвигаешь требования к учителям, какого уровня тебе нужен учитель. Грубо говоря, мы рассматриваем учителей, которые готовят наших детей к олимпиадам, учителей-звезд, мы приглашаем к себе десятки таких учителей и говорим: «А теперь командная работа». Многие учителя ярчайшие говорят: «Ребята, я звезда». Синдеева: Я не могу в команде, да? Мошкович: «Это не мое вообще. Я могу учить, но мне не нужны никакие правила, мне не нужны никакие процедуры, я ничего писать не хочу, я могу учить детей. Один я знаю предмет, могу научить на таком уровне. Хотите — я с вами. Если вы хотите меня еще (ой, как про это сказать-то?) загрузить работой, которую я делать не хочу — нет, мне это неинтересно». Такие люди с нами расстались, но при этом осталось все равно заданное количество критической массы учителей. Синдеева: А сейчас уже сколько учителей нанято? Мошкович: 36 человек. Синдеева: Для того, чтобы разрабатывать программы. Правильно ли я понимаю, что стартует школа в 2018-м? Мошкович: Да, и мы уже набрали три класса детей. Синдеева: Сейчас? Мошкович: Да, у нас уже учатся три класса на базе московской школы. Синдеева: Да ты что? Мошкович: Да. Синдеева: А это непонятно было. То есть строится кампус, он будет в 2018 году сдан, собственно, кампус — это школа.